Была одета пышно рать,
И было рыцарям под стать
Великолепье их забав,
Когда, бывало, всех собрав -
И дам и воинов - в кружок
Звучал в старинном замке рог.
Уортон

Принц Джон давал роскошный пир в замке Ашби. Это было не то здание, величавые развалины которого и поныне интересуют путешественников; последнее было выстроено в более поздний период лордом Гастингсом, обергофмейстером английского двора, одной из первых жертв тирании Ричарда III; впрочем, этот лорд более известен как лицо, выведенное на сцену Шекспиром, нежели славой исторического деятеля.

В ту пору замок и городок Ашби принадлежали Роджеру де Квинси, графу Уинчестеру, который отправился вместе с Ричардом в Палестину. Принц Джон занял его замок и без зазрения совести распоряжался его имуществом. Желая ослепить всех своим хлебосольством и великолепием, он приказал приготовить пиршество как можно роскошней.

Поставщики принца, используя полномочия короля, опустошили всю округу. Приглашено было множество гостей. Принц Джон, сознавая необходимость снискать популярность среди местного населения, пригласил несколько знатных семейств саксонского и датского происхождения, а также местных нетитулованных дворян. Многочисленность презираемых и угнетаемых саксов должна была сделать их грозной силой во время приближавшейся смуты, и поэтому, по политическим соображениям, необходимо было заручиться поддержкой их вождей.

В связи с этим принц намеревался обойтись со своими гостями-саксами с непривычной любезностью. Не было человека, который мог бы с такой готовностью, как принц Джон, подчинять свои чувства корыстным интересам, но свойственные ему легкомыслие и вспыльчивость постоянно разрушали и сводили на нет все, что успевало завоевать его лицемерие.

В этом смысле особенно показательно было его поведение в Ирландии, куда послал его отец, Генрих II, с целью завоевать симпатии жителей этой страны, только что присоединенной к Англии. Ирландские вожди старались оказать юному принцу всевозможные почести, выразить верноподданнические чувства и стремление к миру. Вместо того чтобы любезно отнестись к встретившим его ирландским вождям, принц Джон и его свита не могли удержаться от искушения подергать их за длинные бороды. Подобное поведение, разумеется, жестоко оскорбило именитых представителей Ирландии и роковым образом повлияло на отношение этой страны к английскому владычеству. Нужно помнить об этой непоследовательности, свойственной принцу Джону, для того чтобы понять его поведение на пиру.

Следуя решению, принятому в более спокойные минуты, принц Джон встретил Седрика и Ательстана с отменной вежливостью и выразил только сожаление, а не гнев, когда Седрик извинился, говоря, что леди Ровена по нездоровью не могла принять его любезное приглашение. Седрик и Ательстан были в старинной саксонской одежде. Их костюмы, сшитые из дорогой материи, вовсе не были безобразны, но по своему покрою они так отличались от модных нарядов остальных гостей, что принц и Вальдемар Фиц-Урс при виде саксов насилу удержались от смеха. Однако, с точки зрения здравого смысла, короткая и плотно прилегающая к телу туника и длинный плащ саксов были красивее и удобнее, чем костюм норманнов, состоявший из широкого и длинного камзола, настолько просторного, что он более походил на рубашку или кафтан извозчика, поверх которого надевался короткий плащ. Плащ этот не защищал ни от дождя, ни от холода и только на то и годился, чтобы на него нашивали столько дорогих мехов, кружев и драгоценных камней, сколько удавалось уместить здесь портному. Карл Великий, в царствование которого эти плащи впервые вошли в употребление, был поражен их нелепостью. "Скажите, ради бога, - говорил он, - к чему эти кургузые плащи? В постели они вас не прикроют, на коне не защитят от ветра и дождя, а в сидячем положении не предохранят ног от сырости или мороза".

Тем не менее короткие плащи все еще были в моде в то время, в особенности при дворах принцев из дома Анжу. Они были широко распространены и среди свиты принца Джона. Понятно, что длинные мантии, составляющие верхнюю одежду саксов, казались тут очень смешными.

Гости сидели за столом, ломившимся под бременем вкусных яств. Сопровождавшие принца многочисленные повара, стремясь как можно больше разнообразить блюда, подаваемые на стол, ухитрялись так приготовить кушанья, что они приобретали необычайный вид, вроде того, как и нынешние мастера кулинарного искусства доводят обыкновенные съестные припасы до степени полной неузнаваемости. Помимо блюд домашнего изготовления, тут было немало тонких яств, привезенных из чужих краев, жирных паштетов, сладких пирогов и крупитчатого хлеба, который подавался только за столом у знатнейших особ. Пир увенчивался наилучшими винами, как иностранными, так и местными.

Норманское дворянство, привыкшее к большой роскоши, было довольно умеренно в пище и питье. Оно охотно предавалось удовольствию хорошо поесть, но отдавало предпочтение изысканности, а не количеству съеденного. Норманны считали обжорство и пьянство отличительными качествами побежденных саксов и считали эти качества свойственными низшей породе людей.

Однако принц Джон и его приспешники, подражавшие его слабостям, сами были склонны к излишествам в этом отношении. Как известно, принц Джон оттого и умер, что объелся персиками, запивая их молодым пивом. Но он, во всяком случае, составлял исключение среди своих соотечественников.

С лукавой важностью, лишь изредка подавая друг другу таинственные знаки, норманские рыцари и дворяне взирали на бесхитростное поведение Седрика и Ательстана, не привыкших к подобным пирам. И пока их поступки были предметом столь насмешливого внимания, эти не обученные хорошим манерам саксы несколько раз погрешили против условных правил, установленных для хорошего общества. Между тем, как известно, человеку несравненно легче прощаются серьезные прегрешения против благовоспитанности или даже против нравственности, нежели незнание малейших предписаний моды или светских приличий. Седрик после мытья рук обтер их полотенцем, вместо того чтобы обсушить их, изящно помахав ими в воздухе. Это показалось присутствующим гораздо смешнее того, что Ательстан один уничтожил огромный пирог, начиненный самой изысканной заморской дичью и носивший в то время название карум-пай. Но когда после перекрестного допроса выяснилось, что конингсбургский тан не имел никакого понятия о том, что он проглотил, и принимал начинку карум-пая за мясо жаворонков и голубей, тогда как на самом деле это были беккафичи и соловьи, его невежество вызвало гораздо больше насмешек, чем проявленная им прожорливость.

Долгий пир наконец кончился. За круговой чашей гости разговорились о подвигах прошедшего турнира, о неизвестном победителе в стрельбе из лука, о Черном Рыцаре, отказавшемся от заслуженной славы, и о доблестном Айвенго, купившем победу столь дорогой ценой. Обо всем говорилось с военной прямотой, шутки и смех звучали по всему залу. Один принц Джон сидел, угрюмо нахмурясь; видно было, что какая-то тяжкая забота легла на его душу. Только иногда под влиянием своих приближенных он на минуту принуждал себя заинтересоваться окружающими. В такие минуты он хватал со стола кубок с вином, выпивал его залпом и, чтобы поднять настроение, вмешивался в общий разговор, нередко невпопад.

Этот кубок, - сказал он, - мы поднимем за здоровье Уилфреда Айвенго, героя нынешнего турнира. Мы сожалеем, что рана препятствует его участию в нашем пире. Пускай же выпьют вместе со мной за его здоровье. В особенности же Седрик Ротервудский, почтенный отец подающего большие надежды сына.

Нет, государь, - возразил Седрик, вставая и ставя обратно на стол невыпитый кубок, - я не считаю больше сыном непокорного юношу, который ослушался моих приказаний и отрекся от нравов и обычаев предков.

Не может быть! - воскликнул принц Джон с хорошо разыгранным изумлением. - Возможно ли, чтобы столь доблестный рыцарь был непокорным и недостойным сыном?

Да, государь, - отвечал Седрик, - таков Уилфред. Он покинул отчий дом и присоединился к легкомысленным дворянам, составляющим двор вашего брата. Там он и научился наездническим фокусам, которые вы так высоко цените. Он покинул меня, вопреки моему запрещению. В дни короля Альфреда такой поступок назывался бы непослушанием, а это считалось преступлением, которое наказывалось очень строго.

Увы! - молвил принц Джон с глубоким вздохом притворного сочувствия. - Уж если ваш сын связался с моим несчастным братом, так нечего спрашивать, где и от кого он научился неуважению к родителям.

И это говорил принц Джон, намеренно забывая, что из всех сыновей Генриха II именно он больше всех отличался своим непокорным нравом и неблагодарностью по отношению к отцу.

Мне кажется, - сказал он, помолчав, - что мой брат намеревался даровать своему любимцу богатое поместье.

Он так и сделал, - отвечал Седрик. - Одной из главных причин моей ссоры с сыном и послужило его унизительное согласие принять на правах вассала именно те поместья, которыми его предки владели по праву, независимо ни от чьей воли.

Стало быть, вы не будете возражать, добрый Седрик, - сказал принц Джон, - если мы закрепим это поместье за лицом, которому не будет обидно принять землю в подарок от британской короны. Сэр Реджинальд Фрон де Беф, - продолжал он, обращаясь к барону, - надеюсь, вы сумеете удержать за собой доброе баронское поместье Айвенго. Тогда сэр Уилфред не навлечет на себя вторично родительского гнева, снова вступив во владение им.

Клянусь святым Антонием, - отвечал чернобровый богатырь, - я согласен, чтобы ваше высочество зачислили меня в саксы, если Седрик, или Уилфред, или даже самый родовитый англичанин сумеет отнять у меня имение, которое вы изволили мне пожаловать!

Ну, сэр барон, - молвил Седрик, обиженный этими словами, в которых выразилось обычное презрение норманнов к англичанам, - если бы кому вздумалось назвать тебя саксом, это была бы для тебя большая и незаслуженная честь.

Фрон де Беф хотел было возразить, но принц Джон со свойственными ему легкомыслием и грубостью перебил его.

Разумеется, господа, - сказал он, - благородный Седрик вполне прав: их порода первенствует над нашей как длиною родословных списков, так и длиною плащей.

Ив ратном поле они тоже бегут впереди нас, - заметил Мальвуазен, - как олень, преследуемый собаками.

Им не следует идти впереди нас, - сказал приор Эймер. - Не забудьте их превосходство в манерах и знании приличий.

А также их умеренность в пище и трезвое поведение, - прибавил де Браси, позабыв, что ему обещали саксонскую невесту.

И мужество, которым они отличались при Гастингсе и в других местах, - заметил Бриан де Буагильбер.

Пока придворные с любезной улыбкой наперебой изощрялись в насмешках, лицо Седрика багровело от гнева, и он с яростью переводил взгляд с одного обидчика на другого, как будто столь быстро наносимые обиды лишали его возможности ответить на каждую в отдельности. Словно затравленный бык, окруженный своими мучителями, он, казалось, не мог сразу решить, на ком из них сорвать свою злобу.

Наконец, задыхаясь от бешенства, он обратился к принцу Джону, главному зачинщику полученных оскорблений.

Каковы бы ни были недостатки и пороки нашего племени, - сказал он, - каждый сакс счел бы себя опозоренным, если бы в своем доме допустил такое обращение с безобидным гостем, какое ваше высочество изволил допустить сегодня. А кроме того, каковы бы ни были неудачи, испытанные нашими предками в битве при Гастингсе, об этом следовало бы помолчать тем (тут он взглянул на Фрон де Бефа и храмовника), кто за последние два-три часа не раз был выбит из седла копьем сакса.

Клянусь богом, ядовитая шутка! - сказал принц Джон. - Как вам это нравится, господа? Наши саксонские подданные совершенствуются в остроумии и храбрости. Вот какие настали времена! Что скажете, милорды? Клянусь солнцем, уж не лучше ли нам сесть на суда да вовремя убраться назад, в Нормандию?

Это со страху-то перед саксами! - подхватил де Браси со смехом. - Нам не надо иного оружия, коме охотничьих рогатин, чтобы этих кабанов припереть к стене.

Полноте шутить, господа рыцари, - сказал ФицУрс. - А вашему высочеству пора уверить почтенного Седрика, что в подобных шутках никакой обиды для него нет, хотя наше зубоскальство и может показаться обидным непривычному человеку.

Обиды? - повторил принц Джон, снова становясь чрезвычайно вежливым. - Надеюсь, никто не может подумать, что я позволю в своем присутствии нанести обиду гостю. Ну вот, я снова наполняю кубок и пью за здоровье самого Седрика, раз он отказывается пить за здоровье своего сына.

И снова пошла кругом заздравная чаша, сопровождаемая лицемерными речами придворных, которые, однако, не произвели на Седрика желаемого действия. Хотя от природы он был не особенно сметлив, но все же обладал достаточной чуткостью, чтобы не поддаться на все эти любезности. Он молча выслушал следующий тост принца, провозглашенный "за здравие сэра Ательстана Конингсбургского", и выпил вместе со всеми.

Сам Ательстан только поклонился и в ответ на оказанную ему честь разом осушил огромный кубок.

Ну, господа, - сказал принц Джон, у которого от выпитого вина начинало шуметь в голове, - мы оказали должную честь нашим саксам. Теперь их очередь отплатить нам любезностью. Почтенный тан, - продолжал он, обратясь к Седрику, - не соблаговолите ли вы назвать нам такого норманна, имя которого менее всего вам неприятно. Если оно все-таки оставит после себя неприятный вкус на ваших губах, то вы заглушите его добрым кубком вина.

Фиц-Урс поднялся со своего места и, остановившись за креслом Седрика, шепнул ему, что он не должен упускать удобного случая восстановить доброе согласие между обойма племенами, назвав имя принца Джона.

Сакс ничего не ответил на это дипломатическое предложение, встал со своего места и, налив полную чашу вина, обратился к принцу с такой речью:

Ваше высочество выразили желание, чтобы я назвал имя норманна, достойного упоминания на нашем пиру. Для меня это довольно тяжелая задача: все равно что рабу воспеть своего властелина или побежденному, переживающему все бедственные последствия завоевания, восхвалять своего победителя. Однако я хочу назвать такого норманна - первого среди храбрых и высшего по званию, лучшего и благороднейшего представителя своего рода. Если же кто-нибудь откажется признать со мною его вполне заслуженную славу, я назову того лжецом и бесчестным человеком и готов ответить за это моей собственной жизнью. Подымаю мой кубок за Ричарда Львиное Сердце!

Принц Джон, ожидавший, что сакс закончит свою речь провозглашением его имени, вздрогнул, услышав имя оскорбленного им брата. Он машинально поднес к губам кубок с вином, но тотчас поставил его на стол, желая посмотреть, как будут вести себя при этом неожиданном тосте его гости. Не поддержать тост было, пожалуй, так же опасно, как и присоединиться к нему. Иные из придворных, постарше и опытнее других, поступили точно так же, как принц, то есть поднесли кубок к губам и поставили его обратно. Другие, одушевляемые более благородными чувствами, воскликнули: "Да здравствует король Ричард! За его скорейшее возвращение к нам!" Некоторые, в том числе Фрон де Беф и храмовник, вовсе не притронулись к своим кубкам, причем лица их не выражали угрюмое презрение. Однако никто не дерзнул открыто возразить против тоста в честь законного короля.

Насладившись своим торжеством, Седрик обратился к своему спутнику:

Пойдем, благородный Ательстан, - сказал он. - Мы пробыли здесь достаточно долго, отплатив за любезность принца Джона, пригласившего нас на свой гостеприимный пир. Кому угодно ближе ознакомиться с нашими простыми саксонскими обычаями, милости просим к нам, под кров наших отцов. На королевское пиршество мы довольно насмотрелись. Довольно с нас норманских учтивостей.

С этими словами он встал и вышел из зала, а за ним последовали Ательстан и некоторые другие гостисаксы, которые также сочли себя оскорбленными издевательством принца Джона и его приближенных.

Клянусь костями святого Фомы, - сказал принц Джон, когда они ушли, - эти саксонские чурбаны сегодня отличились на турнире и с пира ушли победителями!

Conclamatum est, poculatum est, - сказал приор Эймер, - то есть выпили мы довольно, покричали вдоволь - пора оставить наши кубки в покое.

Должно быть, монах собирается исповедовать на ночь какую-нибудь красавицу, что так спешит выйти из-за стола, - сказал де Браси.

Нет, ошибаетесь, сэр рыцарь, - отвечал аббат, - мне необходимо сегодня же отправиться домой.

Начинают разбегаться, - шепотом сказал принц, обращаясь к Фиц-Урсу. - Заранее струсили! И этот подлый приор первый отрекается от меня.

Не опасайтесь, государь, - сказал Вальдемар, - я приведу ему такие доводы, что он сам поймет, что необходимо примкнуть к нам, когда мы соберемся в Йорке... Сэр приор, мне нужно побеседовать с вами наедине, перед тем как вы сядете на коня.

Между тем остальные гости быстро разъезжались. Остались только лица, принадлежавшие к партии принца, и его слуги.

Вот результат ваших советов, - сказал принц, гневно обратившись к Фиц-Урсу. - За моим собственным столом меня одурачил пьяный саксонский болван, и при одном имени моего брата люди разбегаются от меня, как от прокаженного!

Потерпите, государь, - сказал советник, - я бы мог возразить на ваше обвинение, сославшись на то, что ваше собственное легкомыслие разрушило мои планы и увлекло вас за пределы благоразумной осторожности. Но теперь не время попрекать друг друга. Де Барси и я тотчас отправимся к этим нерешительным трусам и постараемся доказать им, что они уж слишком далеко зашли, чтобы отступать.

Ничего из этого не выйдет, - сказал принц Джон, шагая по комнате в сильном возбуждении, которому отчасти способствовало и выпитое им вино. - Они уже видели на стене начертанные письмена; заметили на песке следы львиной лапы; слышали приближающийся львиный рев, потрясший лес. Теперь ничто не воскресит их мужества.

Дай бог, чтобы сам-то он не струсил, - шепнул Фиц-Урс, обращаясь к де Браси. - От одного имени брата его трясет как в лихорадке! Плохо быть советником принца, которому не хватает твердости и постоянства как в добрых, так и в худых делах.

Роман В. Скотта «Айвенго» был написан в 1819 году.

Его действие происходит в Шотландии и переносит читателя на семь веков назад в особенный мир истории и переживаний. Нас интересует главный герой - Айвенго, характеристика которого будет дана в статье. Но сначала мы кратко рассмотрим основные события этого произведения.

Начало событий в романе

После окончания Третьего крестового похода в плену томится король Ричард Львиное Сердце. Его место на престоле коварно занимает принц Джон. Айвенго, характеристика которого нас интересует, является верным сторонником законного короля.

Застигнутые непогодой, в доме Седрика Сакса встречаются все герои романа. Идут расспросы о походе во имя веры.

Рыцарь-храмовник рассказывает, что проиграл лишь одному рыцарю на турнире: его зовут Айвенго. Все ахают - это имя в доме запрещено упоминать.

Тем временем все готовятся к турниру в Ашби, который должен состояться на следующий день.

Вся знать прибыла в Ашби посмотреть на доблесть рыцарей, вернувшихся их Палестины. На арену выезжает рыцарь, который представился как Лишенный Наследства. Он никому не открывает лица. Победив всех, он делает круг по арене и выбирает королевой красоты и любви леди Ровену.

Второй день турнира продолжается поединками отрядов. Соратники рыцаря Лишенного Наследства разбиты. Он сражается один с тремя противниками. Ему на помощь выезжает рыцарь в черных доспехах. Вдвоем они добиваются победы, и черный рыцарь исчезает. Принц Джон снова назначает победителем таинственного рыцаря. Тот вновь выбирает королевой леди Ровену, но, раненый, падает с коня и тут открывается его лицо. Все узнают Уилфреда Айвенго, характеристика которого последует далее.

В плену

Маленький отряд Седрика Сакса, в который входит леди Ровена, прекрасная еврейка Ревекка с отцом и раненый беспомощный главный герой, захватывает отряд принца Джона и заключает в замок де Бефа. Хитростью подчиненные Седрика вызволяют его из замка. Он вместе с Черным рыцарем захватывает замок и освобождает узников. Этот рыцарь оказывается королем Ричардом и приглашает всех к себе.

В замке короля

Королевское приглашение - это приказ. По мнению Седрика, именно Ательстан - законный король Англии, и ему должна принадлежать леди Ровена. Но сам Ательстан, коренной сакс, присягает королю Ричарду, и все уговаривают Седрика соединить влюбленных друг в друга Ровену и сына Седрика. Пока Седрик колеблется, изможденный раной рыцарь-герой едет на верную гибель - освобождать Ревекку. Она в плену у храмовника Буагильбера. На поединке рыцарь ордена внезапно падает с коня и умирает. Наш герой, освободив Ревекку, возвращается. Седрика уговорили разрешить брак леди Ровены и его сына. Происходит свадьба Ровены и Айвенго, характеристика которого чуть позже будет изложена.

Роман «Айвенго»

После успеха романа «Уэверли», который вышел в свет в 1814 году, восьмым произведением исторического жанра станет «Айвенго». Произведение «Айвенго», характеристика которого парадоксальна и заключается в том, что оно, став классикой исторической приключенческой литературы, в наши дни перекочевало в детские библиотеки.

Роман кажется несколько затянутым, действие развивается медленно. Зато прекрасны отступления, которые показывают панораму жизни XII столетия и погружают в ее атмосферу, в антураж рыцарской жизни, который вновь входит в моду: подростки и взрослые делают себе костюмы рыцарей и устраивают нарядные рыцарские турниры.

Рыцарь Айвенго: характеристика

Уилфред Айвенго принадлежит к старинному роду. Его отец Сакс придерживается всех древних обычаев и не переносит норманов, захвативших всего в одном сражении всю страну. Он считает, что его воспитанница, прекрасная леди Ровена, должна породниться с лицом королевского дома саксов. Поэтому у него имеются две причины лишить сына наследства: он присягнул на верность английскому королю и мечтает жениться на леди Ровене.

Айвенго - красив, молод, силен и смел.

Он отлично владеет всеми воинскими искусствами, что позволяет ему на турнире в Палестине победить опытного рыцаря Буагильбера и повторить это на родине.

Герой произведения - патриот. Он ненавидит норманов, которые более ста лет взращивают на родине ожесточение и озлобление простого народа.

Айвенго - однолюб. Полюбив Ровену, он деликатен с чувствами Ревекки и ведет себя, как рыцарь, - не более. А леди Ровене он навсегда отдал свое сердце. Своей возлюбленной он посвящает военные подвиги.

Уилфред благороден. Он - человек чести и справедлив. Он помогает отцу Ревекки, старому еврею Исааку, спасти свое состояние и жизнь от посягательств храмовника де Буагильбера. Он защищает Ревекку на суде.

Айвенго прогрессивен. Он понимает, что будущее его страны состоит в объединении. Поэтому он присягает королю и отправляется с ним в Третий крестовый поход. Отец за это лишил сына наследства, и тот поместил на свой щит дуб, который вырван с корнем. Смелость, благородство и любовь к родине сына заставляют старого Седрика пересмотреть свои политические взгляды и раскрыть сердце сыну.

Герой - рыцарь, а это значит, что он верен данному слову, защищает слабых. Всегда, даже с риском для жизни, правдив и справедлив Айвенго, характеристика которого закончена.

Все качества Айвенго актуальны для нашего времени. Остается открытым вопрос: «Легко ли быть рыцарем?».

План характеристики Айвенго:

• История создания романа «Айвенго».
• Происхождение героя.
• Его портрет.
• Верность королю Ричарду.
• Отношение к положительным и отрицательным персонажам.
• Рыцарские качества.

На этом мы заканчиваем рассмотрение романа В. Скотта и его главного героя Айвенго.

Действия романа «Айвенго» раскрываются перед читателем на фоне интереснейших исторических событий: 1194 г., король Ричард Львиное Сердце возвращается в Англию из австрийского плена, а тем временем, властолюбивый принц Джон захватил трон, учиняя всевозможные беспорядки.
Автор подробно описывает борьбу завоеванных норманнами саксов, которые не могут примириться с участью покоренного народа, и война против норманнов обусловлена не только национальными, но и социальными противоречиями. Норманны находятся на более высоком уровне социального развития, но саксонская знать не прощает им потери своих владений и жестокого истребления соотечественников. Страну, можно сказать, буквально рвут на части те, кто остался верен королю Ричарду, и те, кого умудрился подкупить принц Джон.
Роман захватывает своим повествованием, увлекательным сюжетом с первых страниц. Нельзя сказать, что это книга для подростков: дети, скорее, будут читать лишь из любопытства о том, что же будет дальше. Их увлечет за собой сюжетная линия. А вот психологические образы, философский вопрос выбора, достаточно трудный язык, суждения, заставляющие немало подумать над той или иной проблемой, заинтригуют любого взрослого.
Практически каждый образ здесь рисуется яркими красками. Даже затрудняюсь, с кого начать. Начну, пожалуй, с героя, именем которого названа книга.
Айвенго – славный и доблестный рыцарь, совершивший немало подвигов. Рыцарь, лишенный наследства за долгие годы скитаний, изгнанный из дома своим отцом из-за противоречивых взглядов на положение в стране и за привязанность к воспитаннице его отца Седрика, леди Ровене, закалил свой дух, научился быть терпеливым, сдержанным, более сильным и рассудительным.
Он никогда не действует сгоряча и отдает отчет каждому своему поступку, даже если он будет стоить ему жизни. Честь, доблесть, смелость, любовь и верность для него превыше всего. На протяжении долгих лет в его сердце жила любовь к леди Ровене. На турнире, который устроил принц Джон, Айвенго сражался до последнего: сколько же нужно выдержки! Как нужно уметь собирать свои силы, какую нужно иметь волю, чтобы, получив тяжелое ранение, завершить начатые состязания до конца и выйти из них победителем! Едва выздоровев, отправляется он защитить честь Ревекки, зная, что соперником выступит сильнейший Бриан де Буагильбер. Но вообще читатель должен заметить, что в романе гораздо больше внимания уделяется другим героям. Так, эпизодов с Черным рыцарем мы наблюдаем гораздо больше. Легендарный король Англии - Ричард Львиное Сердце, вынужденный скрываться под маской Черного Рыцаря, выносит на руках из горящего замка раненого Айвенго, а потом совершает еще много хороших дел: спасает старого Седрика и леди Ровену, примиряет Айвенго с отцом и благословляет будущий брак юноши и Ровены. Этот король – истинная душа простого народа. Его уважает и почитает вся шайка разбойников Локсли (большой вопрос, кстати, кто больше разбойник – Локсли, или принц Джон), он умеет ценить настоящие подвиги и дружбу. «Англия останется без короля», - предупреждали его верные подданные, однако Черный рыцарь побывал в самых горячих точках романа ради того, чтобы защитить своих друзей. Благородство, благополучие близких для него стоят на первой ступени в иерархии ценностей, нежели чем корона и власть. Трусливый принц Джон – его прямая противоположность. И тут напрашивается вопрос: можно ли назвать Ричарда безрассудным?
Ведь он должен понимать, что если погибнет, то все его приближенные останутся в руках жестокого брата. «Великодушный, но опрометчивый и романтический монарх» - так говорит о нем сам автор. Осудить ли Ричарда, или же восхищаться им – решать читателю.

Не менее противоречив и образ храмовника Бриана де Буагильбера. Сперва он может показаться жестоким, суровым и алчным человеком, да и что можно ждать, казалось бы, от человека, вынесшего не один жестокий бой, закаленного солнцем Палестины и кровожадными схватками?.. Однако даже такой человек может любить. Он любил до самой смерти прекрасную Ревекку, был готов пожертвовать всем ради этой любви: званием, честью, лишь бы только она дала свое согласие. С одной стороны, любовь его носит хищный характер.

Он не желает принимать отказ, он привык завоевывать, как истинный воин, только вот он забыл, что сердце девушки – это не просто крепость, которую можно отбить мечом, ведь у нее тоже есть собственное мнение, право выбора. А с другой стороны, храмовник не принуждает ее – он предлагает различные варианты спасения, не насильно же он держит ее в крепости. Он терпелив и ждет своего часа. С тем фактом, что на поединке с Айвенго «он пал, став жертвой собственных страстей», или «бог покарал его за необузданную страсть» я соглашусь едва ли. Храмовник, поняв, что Ревекка никогда его не полюбит, потерял смысл жизни и сдался, хотя выступил на поединке как рыцарь и создал иллюзию сражения. И ему это удалось. Имя, последнее, что ему можно было потерять, не запятнано позором и умер он в доспехах, как и подобает рыцарю, хотя, еле сидевшего в седле Айвенго он мог бы запросто одолеть. Он предпочел смерть позору и, как я считаю, поступил благородно. Его любовь может служить образцом для подражания: ради своей любимой он был готов на все.
Но ещё интереснее в романе женские образы. Ровена. Избалованная богатством и вниманием, властью, дарованной ей, привыкшей, что все ей вокруг подчиняются, она не обладает решимостью, самоотверженностью. Что касается Айвенго, то скорее, она позволяет себя любить, ей льстит любовь такого доблестного рыцаря, тешит ее самолюбие.
Уильям Теккерей замечательно отозвался об этом персонаже: «Ровена, - бесцветное белобрысое создание, по моему скромному мнению недостойное ни Айвенго, ни положения героини». Но что она сделала ради него, любимого человека? Лишь спросила вначале книги – где Айвенго, да что с ним?... Гораздо удивительнее и ярче образ Ревекки – прекрасной и мужественной еврейки. В отличие от Ровены, она прошла через унижение и презрение, будучи дочерью всеми гонимого и ненавистного народа. Она научилась выживать. В экстремальной ситуации, когда Ровену и Ревекку взяли в плен, Ревекка, ловко выскользнув из окошка башни, предпочла разбиться насмерть, нежели достаться угнетателю в качестве легкой добычи, а Ровена расплакалась, как беззащитное дитя. Именно Ревекка и ее отец Исаак выручают Айвенго с доспехами, именно эта девушка вылечила его рану. Она прекрасная целительница, смелая и решительная. Автор в конце повествования делает интересную заметку: «Айвенго долго и счастливо жил с Ровеной, ибо с ранней юности их связывали узы взаимной любви. И любили они друг друга еще более оттого, что испытали столько препятствий к своему соединению. Но было бы рискованным слишком подробно допытываться, не приходило ли ему на ум воспоминание о красоте и великодушии Ревекки гораздо чаще, чем то могло понравиться прекрасной наследнице Альфреда». Намек на то, что образ Ревекки не мог покинуть сердце Айвенго, очевиден.
Самоотверженные люди по типу Буагильбера и Ревекки потерпели поражение. Айвенго остался верен своей любви и своим принципам, не желая даже узнать больше о Ревекке. В этом, наверное, его минус. Любила ли его Ровена? Задавал ли он себе этот вопрос, прежде чем отдать ей предпочтение? Стоит отметить, что образы Ревекки и рыцаря Храма оставляют после прочтения книги более сильное впечатление. У них есть чему поучиться, и они гораздо интереснее и ярче, чем образы Ровены и Айвенго. Да, пусть они проиграли, но они восхищают своим мужеством и запомнятся читателям надолго.

Айвенго - благородный молодой рыцарь, сын Седрика Сакса, саксонского дворянина. Участник III крестового похода, друг и сподвижник короля Ричарда Львиное Сердце, в свите которого прибыл в Палестину. До этого был изгнан отцом из дома и лишен наследства — за то, что посмел влюбиться в воспитанницу Седрика леди Ровену, которую тот прочил в жены Ательстану, последнему представителю саксонской королевской династии: с этим браком Седрик связывал надежды на возрождение королевства саксов, переставшее существовать после завоевания Англии норманнами, возведшими на трон своего короля. К началу действия романа А., подобно королю Ричарду I, тайком возвращается в Англию — без денег, коня, оружия и доспехов. Неузнанный, он приходит в отчий дом в одежде пилигрима. В это время Седрик принимает неожиданно пожаловавших гостей — настоятеля аббатства и влиятельного рыцаря-храмовника Бриана де Буагильбера, противника А.: тот победил его на турнире еще в Святой Земле. Из разговора с леди Ровеной А. догадывается, что по-прежнему ей небезразличен. Покидая родной кров, он помогает купцу и ростовщику Исааку из Йорка спастись от смертельной опасности. В благодарность Исаак покупает для него коня, оружие и доспехи. А. инкогнито появляется на турнире, устроенном рыцарями-храмовниками. Он одерживает в личных поединках верх над четырьмя доблестными рыцарями, включая де Буагильбера, а с помощью Ричарда Львиное Сердце, тоже выступающего инкогнито, выходит победителем и в общем турнире, однако получает серьезную рану. Его выхаживает дочь Исаака прекрасная Ревекка. Он же, в свою очередь, еще не вполне оправившись после ранения, выезжает сразиться за нее в поединке «божьего суда», чтобы доказать ее невиновность, когда судилище храмовников приговаривает Ревекку к сожжению на костре как колдунью. Его противником вновь выступает де Буагильбер. Охваченный роковой страстью к Ревекке, храмовник волею обстоятельств вынужден отстаивать в схватке решение суда, обрекающее ее на мучительную смерть. Борение между чувством, долгом и честолюбием оказывается для рыцаря непосильным переживанием, и он скоропостижно умирает в самом начале поединка. По просьбе Ричарда Львиное Сердце Седрик прощает сына и восстанавливает в правах наследования. Поскольку же Ательстан решительно отказывается от женитьбы на леди Ровене, то мужем ее становится А. А. состоит из сплошных добродетелей, единственный изъян, что он обнаруживает, и то не индивидуальное свойство, присущее только ему, но общий порок всего средневекового рыцарства: презрительно-брезгливое отношение к «иудейскому племени», как таковому. Но и от этого предрассудка Ревекка его благополучно избавляет своей красотой, искусством врачевательницы и умными разговорами, заставив проникнуться уважением к ее мудрости.